С концертов в CDK МАИ начинается ваш тур «Дай жару!». Расскажите, какие песни будут в нем исполняться, и по каким городам поедете?

Виталий Дубинин: Мы каждый год ездим в тур. Поэтому нам каждый год надо придумывать новое название. В этом году решили назвать тур «Дай жару!». По-моему очень боевое хорошее название. Мы постарались в эту программу внести песни, которые мы очень давно не играли, а некоторые даже не играли вообще на концертах.
Владимир Холстинин: Города-то у нас одни и те же, поэтому мы стараемся песни менять.
Д.: Мы же кружим по России…
Х.: Кружим… (смеется)
Д.: … поэтому нам надо песни менять. Поскольку у «Арии» достаточно много песен, штук 80 точно есть, то мы можем, не останавливаясь, раза четыре проехать с новой программой (смеется).

Портал НАШЕ.ру планирует показывать хронику вашего тура. Вы готовы к этому?

Д: Показать себя… (смеется)… в наихудшем виде? Мы конечно готовы ко всему и не будем стараться специально облагораживать наш быт в автобусе или перед концертами. Мы уже снимали нечто подобное сами для себя, поэтому я думаю, что будет то же самое, будет интересно. И не только нам.

А что обычно в турах происходит? Есть какие-то неудобства?

Х: Да весь тур – это одно большое неудобство, особенно по России. Вот помню, в прошлом году в каком-то городе не было горячей воды, а в следующем не было вообще воды никакой, а в третьем городе сказали, что вода есть, но по часам. А часы как раз так: люди приходят с работы – и начинается вода, а в одиннадцать вечера она выключается, как раз тогда, когда мы приезжаем с концерта. Ну, мы стараемся к этому с улыбкой относиться. Есть что вспомнить.
Д: Да, это обычное явление. Мы вынуждены работать в очень сжатых временных рамках: концерт, потом в автобус или на поезд, в следующий город, поэтому приходится мириться с бытовыми неудобствами. Но это все компенсируется тем, что нам нравится выступать на концертах.

Давайте поговорим о DVD «Герой асфальта. 20 лет». Будут ли там какие-то бонусы или неизданные раньше материалы?

Д: Прежде всего, на DVD будет сам концерт, который прошел 3 апреля в Лужниках, за исключением одной песни. Песни «Беспечный ангел», потому что у нас возникли проблемы с авторскими правами. В остальном – весь концерт будет запечатлен. Помимо этого будет бонусный диск, где все участники группы теперешние и те, которые были во время записи «Героя асфальта», вспоминают то время, вспоминают процесс записи, как мы ездили на гастроли тогда. Вставим туда еще слайд – шоу с фотографиями и будет еще несколько песен «хоум-видео» из нашего архива, с концерта 1988 года в Ставрополе. Там конечно очень смешной звук будет, и сцена. Но как раритет, я думаю, людям будет интересно посмотреть.

А запись нового альбома планируется?

Д: Когда-нибудь конечно…
Х: В этом году нет. А в следующем – возможно. Мы пока не можем определенные сроки назвать.
Д: Песен уже много…новые-то зачем (смеется).

Вы следите за молодыми группами?

Х: Я лично знаю только группу «Слот». И то потому, что с ее лидером мы работаем уже лет 15. Он оформляет почти все наши альбомы, плакаты, афиши. Когда нужна дизайнерская рука, он всегда нас выручает. Еще он сочинил две песни на нашем последнем альбоме. С этой группой мы дружим, у меня есть две их пластинки, мне нравится. А вообще-то, честно говоря, я не слежу.
Д: А как специально следить? Если смотреть специальные музыкальные каналы не удается, встретиться на фестивалях тоже. Обычно мы приезжаем ближе к концу, и редко удается кого-нибудь увидеть.
Х: Из-за кулис трудно понять, что играется и что поется.
Д: Однозначно, что молодые группы есть. По-моему они движутся в правильном направлении. Музыка не стоит на месте.

У вас не было желания использовать в репертуаре «Арии» такой стиль как «гроулинг»?

Д:…хе-хе-хе (смеется). Нет, у меня не было.

Как вы относитесь к этому стилю?

Х: Я ко всем стилям отношусь хорошо, но сам я себя не вижу в этом стиле.
Д: Мы старорежимные люди…
Х: Мы играем музыку прошлого тысячелетия…
Д: Прошлого века…
Х: Конца прошлого века.
Д: Поэтому очень сложно решиться на такой… не то, что даже эксперимент… если бы «Ария» запела «гроулингом», я думаю это даже не эксперимент, подумают ведь «Они что, с ума чтоль сошли?»
Х: Я знаю, что скажут. Скажут, что решили срубить бабла. Потому что все, что мы делаем, воспринимается почему-то через эту призму. Молодые говорят: «А, понятно, понятно». Та же история с группой «Слот». Согласились мы с ребятами выступить. И на следующий же день в Интернете я прочитал, что мы решили срубить бабла. Поэтому я думаю так и напишут.

Вы помните свой самый первый выход на сцену? Какие чувства были?

Х: Волновались, конечно. В первую очередь музыканты всегда боятся, что аппаратура подведет, или что-нибудь сломается, или что-нибудь случится. А во вторую очередь очень волновались, как нас встретят, как примут, ведь то, что мы собирались показать, шло совершенно вразрез с общепринятой музыкой в то время. Это было время вокально-инструментальных ансамблей. 1985 год. Время жесткой коммунистической цензуры. Все, что мы играли, не проходило никак эту цензуру. Идеологическую цензуру. Ни по музыке, ни по текстам, ни по внешнему виду. То есть все, что мы делали на сцене – было запрещено в Советском Союзе. Поэтому мы и волновались. Но мы были мужественны, потому что нам было нечего терять тогда (смеется).
Д: Я подключился к «Арии» позже. Но на самом первом выступлении было так, как будто в открытый космос вышел. Вот мне казалось так. Помню свое первое выступление в школе. В большом Дворце Культуры мы выступали в восьмом классе. И вот когда открылся занавес, а там битком набитый зал, там было мест 800, но мне казалось там тысяч 80 сидит. И я не то что пешком по сцене хожу, а летаю в каком-то безвоздушном пространстве.
Х: Ты себя хорошо чувствовал? Уверенно?
Д: ….(вздыхает) Не помню (улыбается). Во всяком случае, это было очень необычно и очень приятно.

Вы бы могли поменять профессию музыканта на какую-нибудь другую? Кем вы смогли бы работать?

Х: Я работал инженером после окончания института целых полтора года. Еще я занимался извозом в начале 90-х, когда денег не было и кошку было нечем кормить.
Д: Про себя-то вообще не говорит. Главное – кошку (смеется).
Х: Ну, она с утра начинает кричать. Можно было бы еще стать профессиональным алкоголиком, например.

А как им деньги зарабатывать?

Х: А зачем им деньги зарабатывать. У них все хорошо (смеется)
Д: А им бутылки сдавать – вот и деньги.
Х: Единственное – я бы не смог стать менеджером молодым…
Д: «Менеджером среднего звена»?
Х: Да. Вот это не могу. Эти воротнички, с утра вставать, каждый друг друга подсиживает, надо пить только какое-то специальное пиво. Вот этого я бы не смог, лучше пристрелите меня.
Д: Я во многом согласен с Володей. Жизненные пути у нас похожи. Вместе в институте учились, вместе инженерами работали, и так же было трудно в девяностые. Но нам повезло, что мы занимаемся любимым делом, а нам еще за это деньги платят.

У вас выступления, например в Москве, в Питере – это шоу. Переносится ли это шоу в вашу обычную жизнь? Или вы ведете тихий, размеренный образ жизни вне сцены?

Х: У меня не тихий, не размеренный, потому что времени не хватает ни на что. Приходится кроить, рассчитывать по часам – что я успеваю сделать, что не успеваю. У нас гастроли, поэтому в то время, когда мы в Москве нужно все успеть. Помимо репетиций и работы на студии, у каждого есть еще семьи, дети, родители, уже немолодые.
Д: С годами все больше и больше забот и обязанностей, поэтому выкроить время какое-то очень сложно, особенно с нашим графиком работы. А размеренный ритм жизни возможен только тогда, когда нет гастролей. А у нас максимум перерыв бывает месяц. И то раз в год. Мы стараемся отдохнуть. Но это ведь не назовешь размеренным образом жизни. Отдохнул, выбился чуть-чуть, а потом опять в колею стал и то же самое. По кругу.

Ваши новогодние выступления проходят в масках, пятачка, костюмах. Важно ли чувство самоиронии в профессии музыканта?

Х: Безусловно. Без самоиронии не может быть искусства. Человек, который всегда прав – это смешно и жалко.
Д: Мы даже не ожидали, что наш «арийский» капустник так понравится народу. Мы, когда это все начинали, хотели сделать просто несколько номеров больше даже для себя, нежели для других. Думали, поймет зритель, не поймет – не важно. Но когда нас так хорошо восприняли. Может, мы иногда и перегибаем палку, но публика не то чтобы все хавает и прощает, а настолько с интересом к этому относится, что мы продолжаем самоиронизировать.
Х: Нас даже стали приглашать именно с этой программой в другие города, специально оговаривая, что должна быть именно новогодняя программа. У нас, видимо, скоро уже будет такой специальный тур, рождественский (улыбается).

Вы следите за новыми технологиями? Например, сейчас в Москве начали продавать i-phone . Это тема вас как-то задевает, или у вас старенький телефончик с минимальным набором функций? по-моему.

Д: Вот у меня лично старый телефончик, потому что я до недавнего времени (до прошлого года), старался иметь современную модель. Но потом я их очень часто стал терять и понял, что все эти продвинутые модели – это только имиджевая вещь. Чтобы я использовал все эти функции: мегапиксели на камерах или еще что-то такое. Поэтому i-phone по той цене, по которой он будет продаваться, что-то порядка 27 тысяч, я считаю это неадекватная цена. Не то, что мне жалко, просто я считаю это неправильно. Если во всем мире он стоит порядка 300-400 $, то почему в России он должен стоить в 2 раза дороже?
Х: Мне еще проще. Я не знаю что такое i-phone. В телефоне мне нравятся две кнопки – красная и зеленая. Но таких нет. Они почему-то все с камерами, все время ломаются, там очень сложное меню. Мне это не нравится, но сделать ничего нельзя, конечно. Говорят, есть такие телефоны, но они очень дорогие, где мало функций, но мне не попадались.

А к телевизорам, микроволновым печам у вас какое отношение?

Х: У меня висит такой плоский телевизор на стене, но я его не смотрю.
Д: Я тоже купил себе телевизор года три назад за десять тысяч долларов (смеется). Он у меня два раза уже ломался, и за ремонт я столько отдал, что запросто можно было еще один здоровый телевизор купить. Купил вот, а зачем? Думал ну все, сейчас поставлю здоровый телевизор, буду смотреть концерты какие-нибудь…
Х: Но смотреть ничего не хочется (улыбается).
Д: …вообще ничего не смотрю. Так что непонятно для чего он нужен. Микроволновая печь тоже есть, но в ней тоже ничего не делаю, даже не разогреваю ничего.
Х: А у меня она работает с утра до вечера. Потому что готовить-то не охота и некогда. Печка – это самое главное. Вот плита у меня есть с духовкой – я не знаю работает она или нет, потому что к ней редко подходят.

Повлияло ли как-то отсутствие Интернета в начале вашей деятельности?

Д: Я считаю, что Интернет в плане популяризации нашей музыки нам никак не помог, потому что мы, к сожалению, или даже к счастью, добились того, кем мы стали, до того, как Интернет пришел в наш дом и в дома наших поклонников. Но, безусловно, он помогает. Это средство общения. Те же поклонники наши могут оперативно узнавать все новости, что творится в группе. И это хорошо.

В семьях военных или учителей есть такое понятие, как преемственность. То есть дети военных часто становятся военными, а дети учителей – учителями. В вашем случае, какая ситуация?

Х: Родители у меня были служащими, а дочь у меня занимается рекламой. Очень хорошо к этому отношусь. Я бы не хотел, чтобы она была певицей. Особенно такой, какие у нас сейчас в телевизоре. Наверное, поэтому я его не смотрю.
Д: У меня такая же ситуация. Родители у меня не были музыкантами, а все дети мои – старший тоже занимается рекламой, а младший учится в школе. Самый маленький проявляет интерес к гитаре, но чтобы я задумался и хотел, чтобы он стал на эту стезю – нет, не хочу. Я считаю, что в современном мире можно существовать гораздо комфортнее, не имея профессии музыканта. Музыкант – это всегда удача. Не квалификация твоя, не профессионализм. Повезет, не повезет. Во всяком случае, если они захотят стать музыкантами, я не буду препятствовать.

Среди поклонников группы «Ария» и группы «Кипелов» до сих пор идут какие-то споры, они друг друга не любят и конфликтуют. Помогите как-то разрешить эти споры.

Х: Когда я был в их возрасте, у нас все делились на 2 части: одни были поклонниками «Deep Purple», другие – «Led Zeppelin». Мы очень серьезно конфликтовали друг с другом, вплоть до мордобоя. Это свойственно молодежи. Это всегда было и, наверное, будет.
Д: Тем более человек пропел в «Арии» с 17 лет, потом ушел. Для многих на этом группа «Ария» закончилась. Я вполне допускаю, что такое имеет место быть. Умные люди всегда найдут компромисс и что слушать дальше. Нельзя так, что «Ария» была хорошая с Кипеловым. Кипелов ушел – стала плохая. Это всё, я считаю, глупости.

НАШЕму Радио в декабре исполняется 10 лет.

Д: Прекрасно.

Может быть у вас есть приятные воспоминания, связанные с нами?

Х: У нас всегда были хорошие отношения с НАШИм Радио. Даже, пожалуй, это единственное радио, которое не боится ставить наши песни в эфир.
Д: Да, НАШЕ радио сыграло значительную роль в популяризации наших песен. Тот же «Беспечный ангел» стал широко известен массам только благодаря НАШЕму Радио. Это даже не наша идея была отнести песню на радио. Но она именно там впервые зазвучала, мы не выпускали ее в продажу и на альбоме не записывали.
Х: Вообще ее недооценивали, как выяснилось.
Д: А фестивали НАШЕСТВИЕ. Особенно те, на которых мы первый раз выступали с симфоническим оркестром – этого забыть невозможно. Я считаю, что руководство НАШЕго Радио сделало фестиваль мирового уровня. Поэтому очень приятные воспоминания за эти 10 лет.

Расписание гастрольного тура «Дай жару!» группы «Ария» можно посмотреть [ЗДЕСЬ]